Как этнические меньшинства Грузии видят свою роль в процессе мирного урегулирования внутренних конфликтов в Грузии?
«Думаю, что сегодня, имея возможность встретиться с абхазской и осетинской молодежью в рамках различных проектов, польза от этого была бы взаимной. Со своей стороны, я как этнически негрузинка, но гражданка Грузии, предоставила бы им информацию о том, как Грузия воспринимается этническими группами, как живут здесь этнические группы, как защищаются наши права и какой путь к интеграции мы прошли», — рассказала в беседе с Netgazeti 24-летняя студентка Эрна Шкоян.
Уроженка села Эштия Ниноцминдского района Эрна Шкоян вспоминает, что до приезда в Тбилиси не имела никакой информации об оккупированных территориях Грузии.
«На первом курсе студенчества я посетила один тренинг, в рамках которого нас повезли в «Музей оккупации». До этого момента у меня не было никакой информации ни об этом музее, ни об оккупации. В сельской школе на стене висела карта Грузии и мы знали, что та или иная территория оккупирована. Но, что это значит, почему и как это произошло, об этом никто никогда не говорил. Однако сегодня, когда я чувствую себя полноправным гражданином Грузии, учусь, работаю здесь и думаю, что имею равные права, я уже вижу свою роль и пользу в процессе мирного урегулирования конфликтов», — говорит она.
До 2007 года в мирных процессах участвовал исполнительный директор Фонда гражданской интеграции Заур Халилов.
В беседе с Netgazeti Халилов отметил, что после 2008 года возможности для мирного диалога стали сужаться. Поэтому, у этнических меньшинств все меньше опыта общения с абхазами и осетинами.
— «А ведь включение этнических меньшинств принесет только положительный эффект. Здесь я приведу вам личный пример. 6 августа 2008 года я отправился в Абхазию в качестве члена исполнительного совета «Открытое общество Грузии». В то время в оккупированной Абхазии реализовывалось несколько проектов, и нас интересовало, на что был израсходован этот ресурс. Примечательно то, что отсюда был выбран один человек, и он не был этническим грузином. Это было с интересом воспринято и со стороны абхазцев, так как они смотрели на нас как на единомышленников.
Мы постоянно говорили, давайте включать меньшинства в мирный процесс. Рано или поздно и абхазы, и осетины зададутся вопросом, где находятся самые крупные этнические группы. У нас много общих тем, начиная с проблемы сохранения родного языка и культуры. Эти люди идут с нами на контакт. Это означает, что включение этнических меньшинств работает», — говорит Заур Халилов.
Председатель Курдской Ассоциации в Грузии «Ронаи» [ассоциация объединяет езидов, мусульман и христиан] Заза Калашов, считает, что как гражданин Грузии он обязан участвовать в мирных процессах.
— «Им было бы важно и интересно, если бы они увидели, что национальные меньшинства также включены в мирные процессы. Наша интеграция в этой стране и отношения с этническими грузинами должны стать примером для абхазов и осетин. Они должны увидеть, что Грузия одинаково открыта для всех», — рассказывает Заза Калашов.
Вместе с тем, по мнению Калашова, при этом не следует избегать и разговоров о проблемах этнических групп.
— «Да, согласно Конституции Грузии, этнические меньшинства пользуются теми же правами. Однако в отличие от других народов, мы, курды, не имеем собственных театров, ансамблей [как, например, армяне и азербайджанцы], которые поддерживает государство, финансирует.
Правительство нам говорит, что да, мы вас поддерживаем, но никаких действий не видно. Мы также знаем, что существует программа изучения грузинского языка для национальных меньшинств. Мы настолько хорошо выучили язык и в этом отношении настолько хорошо интегрированы, что, к сожалению, забыли курдский язык. Сегодня в этом нам также нужна поддержка государства», — поясняет Заза Калашов.
Исследователь Центра социальной справедливости Камран Мамедли отмечает важность вовлечения этнических [а также религиозных] меньшинств в процесс трансформации конфликта. В качестве одного из аргументов он приводит важность внесения обновлений в этот процесс.
— «Я думаю, что мы находимся в самой застрявшей ситуации, за последние 30 лет, с точки зрения разрешения конфликтов. В ходе различных дискуссий это признают, в том числе эксперты. Им сложно говорить о перспективах. Технически ситуация в 2008 году была хуже, однако сейчас наблюдается более неопределенное положение. В этом случае, например, новшеством было бы вовлечение этнических и религиозных меньшинств в процесс трансформации конфликта», — говорит Камран Мамедли.
Во время разговоров о возможном объединении в одном политическом пространстве, по его мнению, у абхазов и осетин возникнет вопрос: «А какова в действительности ситуация в Грузии с точки зрения гражданского равноправия?».
«И в этом плане мы знаем, что у нас есть острейшие проблемы. Во всяком случае, в три раза меньше количество детских садов в регионах, где проживают этнические меньшинства. Политического участия нет, занятость в сфере государственных услуг является проблемой и т. д.».
В качестве второго [более теоретического] аргумента Камран Мамедли упоминает такое понятие как «гражданский национализм в Грузии».
— «Важно, как государство смотрит на другие группы проживающие стране, это принципиально важно и критично в процессе примирения с абхазами и осетинами. Сегодня у нас много вызовов и проблем – ресурсы в плане переводов в регионах проживания этнических меньшинств, доступ к сервисам и т. д. Соответственно, у абхазов и осетин может возникнуть чувство того, что это отголосок узкого грузинского этно-религиозного национализма, который отсеивает все те меньшинства, которые не вписываются в формулу тех, кто именуется православными христианами/этническими грузинами. Этот узкий этнический национализм в действительности препятствует как гражданской интеграции, так и, в более широком смысле — разрешению конфликтов».
Мамедли говорит, что этнические меньшинства почти не участвуют в официальных [Международных женевских переговорах], а также в неофициальных встречах проводящихся в разных городах мира.
«На различных переговорах мы словно жеманничаем перед ними, пытаемся им сказать, посмотрите, какая мы хорошая страна, и в то же время этнических меньшинств вообще не видно в этом процессе.
Этнический абхаз может больше доверится этническому азербайджанцу или армянину, чем грузину, с которым у него была борьба, и по сей день в их образовательном пространстве и в медиа пропагандируется образ грузина как врага.
Министр по примирению [министр Грузии по вопросам примирения и гражданского равноправия, прим.ред.] или МИД в женевском формате также должны мыслить через эту призму, чтобы показать им, что мы являемся интегрированным обществом и что с абхазами и осетинами разговаривают армяне, азербайджанцы, курды и другие.
К сожалению, даже гражданский сектор не включает эти группы. Хотя, дорога в Сухуми проходит через Дманиси. Если мы не сможем решить наши внутренние проблемы с точки зрения гражданской интеграции и эту эксклюзию, этническую и религиозную, если она не будет решена, разговоры о мирном разрешении иллюзорны.
На вопрос, почему, по его мнению, ни государство, ни общественный сектор не вовлекают этнические группы в процесс диалога, Камран Мамедли высказывает версии — либо они не знают, кого вовлечь в процесс, либо у них есть опасения, что в процессе переговоров этнические группы, возможно, будут критиковать Грузию по различным вопросам.
«На одной из встреч международного формата с этническими абхазами я начал критиковать Грузию, со стороны представителей нашей же группы, пошла такая агрессия в мой адрес, словно я враг Грузии. Думаю, что именно это и есть самый здоровый процесс. Кроме того, возможность критиковать может стать для Абхазии примером того, что мы можем открыто говорить о проблемах в Грузии. В том случае это было воспринято так, как будто на встречу случайно попал какой-то «тип», а затем грузины заставили его замолчать или попытались заставить его замолчать.
Если мы искренне хотим трансформации конфликта, и это не просто разговоры о мирном урегулировании, то именно этнические меньшинства являются важными акторами, которые могут сказать абхазам и осетинам — в этой стране что-то изменилось, друзья, мы все еще меняемся и давайте меняться вместе. Вот это и есть трансформация конфликта».
Публикация подготовлена в рамках проекта «Содействие восстановлении доверия между Тбилиси, Цхинвали и Сухуми и диалога о переоценке прошлого в грузинском обществе», которую Центр по Правам Человека реализует при поддержке ifa (Institut für Auslandsbeziehungen), Funding programme zivik. Мнения, выраженные в публикации могут не отражать позицию донора.