Объем просочившихся документов, детальность информации, которую государство собирает о рядовых гражданах, меня шокировали, — об этом Народный защитник Грузии Нино Ломджария заявила в программе «Полит- город» на «Палитраньюс».
По словам омбудсмена, эти документы подтверждают, что действительно есть тотальное прослшивание.
«Я, как, наверное, и очень многие граждане, думала, что говорить по открытой линии, по крайней мере, не было безопасно. Это также исходя из того, что на протяжении многих лет защитники прав человека говорим, что существующая законодательная база не дает достаточной защиты и гарантии того, чтобы наши телефонные разговоры не прослушивались. Соответственно, вероятность этого была очень высока. Однако просочившиеся документы, их объем, детальность информации, которую собирает государство о рядовых гражданах, честно говоря, меня шокировали. Я действительно не ожидала, что возможно, чтобы в ведомстве собиралось столько информации о непубличном лице, его личной жизни, личной коммуникации. У меня действительно нет вопросов, эти документы подтверждают, что действительно тотальные прослушивания, потому что тут речь не о 10-20-30 людях, речь о сотнях людей и лицах, связанных с ними », — сказала Ломджария.
По ее словам, остается впечатление, что группа работала тематически. По предположению Ломджария, «распространившиеся записи религиозной тематики, существуют и остальные темы». По словам омбудсмена, она ознакомилась с материалами и поинтересовалась, насколько реальное оставляли впечатление. По словам Ломджария, она нашла собственное имя в записях и действительно имела коммуникацию, которая есть в записях.
По заявлению Нино Ломджария, цель прослушивания — иметь информацию обо всех лицах, чтобы в случае необходимости затем ее использовать. «Наверное, цель состоит в том, чтобы иметь информацию обо всех лицах, их самых слабых точках или связях, и в случае необходимости, если когда-нибудь для чего-то пригодиться, предположительно, это политическая цель, использовать ее», — сказала Ломджария.
На вопрос «что Народный защитник может сказать, в какой стране мы живем, какую страну мы получили», омбудсмен отвечает: «В страшной, страшной стране, я искренне думаю, потому что я даже представить себе не могла контроля такого типа, о масштабах которого я представления не имела».
