Грузинское село Орсантия расположено в полутора километрах от Абхазии в регионе Самегрело. Жители села одним из первых почувствовали войну. Именно сюда хлынули тысячи вынужденных переселенцев, оставив свои дома, воспоминания и часть родной души за «границей».
В Орсантии четыре с половиной тысячи человек. Из инфраструктуры -школа, садик, дом детского творчества да небольшой магазин, где торгуют всем – от продуктов питания до бытовой химии. Из Абхазии сюда раньше ездили за продуктами. Тут они более дешевые и качественные. Чтобы пройти КПП, местным жителям нужно было просто показать пропуск. Школьники из соседнего абхазского села Отобаи ходили в Орсантию в школу. Два года назад власти Абхазии закрыли проход по мосту через реку Ингури. Открыли новый, в нескольких километрах. Теперь не всякий человек из Орсантии доберется. Кто-то из Орсантии вернулся в Абхазию, кто-то остался жить в Грузии. Сегодня здесь остались жить двадцать семей вынужденных переселенцев.
Некоторые из них все еще имеют возможность поехать в Абхазию через единственный официальный КПП «Ингури». Многие этого сделать не могут, так как с грузинским паспортом попасть в непризнанную республику невозможно.
Пособие беженца составляет всего 45 лари в месяц. Семьи с детьми получают немного больше. Работы в Орсантии нет. Большинство людей живут своими огородами да сбором орехов, которые сдают коммерсантам. На заработки ездят на маршрутке в город Зугдиди, расположенный в 18 километрах.
Многие так и живут с надеждой, что когда-нибудь Абхазия вернется в Грузию. Грузия считает границу с Абхазией административной, Абхазия же считает эту же границу государственной.
Для беженцев в Орсантии выделены два двухэтажных здания, расположенных друг против друга. Это бывшие общежития, которые давно уже нуждаются в капитальном ремонте: обшарпанные стены, скрипящие ступеньки, прогнивший пол. В некоторых комнатах нет стекол. В зданиях нет отопления, люди зимой вынуждены отапливать свои жилища буржуйками.
В таком доме живет Гоча Джазуа. Когда началась война, ему было 35 лет. Гоча с семьей с женой и двумя дочерьми жил в Гальском районе.
Я помню, что когда начались первые обстрелы, надо было собирать кукурузу. Стрелять начали совсем близко от дома. Сами абхазы не знали, кто и зачем стрелял. Пришли вечером домой, и я вижу, что рядом лежит убитый молодой сосед. Это было очень страшно. После этого, мы ночью сбежали. Ушли, в чем были. Ничего не успели взять, кроме одежды и документов.
Гоча сначала смог перевезти жену с детьми, потом своих родителей. Никто в его семье не был убит, родители умерли в старости, здесь, в Орсантии. Постоянной работы нет. Живут случайными заработками.
« Между грузинами и абхазами никогда не было конфликтов. Мне кажется, что кто-то наверху решил поссорить людей. До войны Сухуми был очень красивым городом. В мире не такого красивого города, как Сухуми», — вспоминает мужчина.
Еще одному вынужденному переселенцу— 64-летнему Вальтеру Фелипиа, повезло больше. Он живет в отдельном доме, в бывшем здании водонасосной станции. В Орсантию, как и все, он бежал в 1993 году. Сюда перебрался с женой и четырьмя дочерьми. Раньше в доме вместе с ним жило много беженцев, теперь с женой остались вдвоем. Дочери выросли, вышли замуж. Вальтер – обычный рабочий человек. В Абхазии работал на стройке. Строительством занимался и тут, в Орсантии. Плюс сад и огород. Да куры. По здешним меркам – считай, состоятельный человек.
«До войны я жил в Гальском районе. Гудала называлась наша деревня, на побережье Черного моря. В ней жили и грузины, и абхазы. 200 человек, наверное. Во время войны деревня наша была разрушена. Все родственники, которые жили в Абхазии, уже давно в Грузию перешли. Никого там не осталось. Здесь, в Орсантии, с нами раньше много людей жило. Многие переехали, многие вернулись обратно в Абхазию. А мне некуда возвращаться. Никто в нашей деревне не живет. Как мы одни будем там жить?», — говорит Вальтер.
Но вернуться в Абхазию Вальтер очень хочет. Поехать в Абхазию он не может уже несколько лет. Пропуска у него нет. Чтобы его сделать, надо вернуться в Абхазию.
«Я не знаю, почему возник конфликт. Нам никто не говорит, а правду мы не узнаем никогда. Грузины и абхазы жили всегда мирно, не ругались. Если сегодня скажут, что все, Абхазия вернулась, то я уже завтра там буду. В своей деревне. Здесь я жилье получить не могу, живу в этом сарае. Заявление написал уже давно, пока тишина. Живем, получаем по 45 лари. Уехать в другой город или село нет возможности», — говорит Вальтер Фелипия.
Связь с Абхазией чувствуют не только беженцы, но и местные жители Орсантии. Как рассказала директор местной школы Элисо Чикватия, что до того, как мост полностью закрылся, тут учились дети из Абхазии.
«Два года назад им пришлось сделать выбор, остаться тут или там. Например, часть выпускников осталась здесь, потому что боялись, что их отправят в российскую армию. Но в Грузии образование получше. У нас работает электронная система записи на экзамены, для поступления в вузы, сами экзамены проходят в единый день по всей стране. Абхазия отстала в этом плане. Многие жители Абхазии приезжают в Грузию за медицинскими услугами, лекарствами. Люди считают, что тут лучше», — говорит Элисо Чикватия.
Сама Элисо Чикватия не рискует посещать Абхазию – считает, что на территории непризнанной республики закон не действует. Были случаи, когда местные нечаянно переходили границу, чтобы вернуть домой потерявшуюся корову, их ловили абхазы и требовали выкуп. Родственникам приходилось искать деньги и золото, чтобы вернуть члена семьи.
Как и большинство живущих в Орсантии людей, Элисо Чикватия говорит о том, что и в 1993 году никаких очевидных предпосылок для начала конфликта не было. Да и сейчас нет. Грузины и абхазы никогда не ругались на национальной почве.
«Это все правительство. Мы не знаем, кому все это было нужно. Если сейчас колючую проволоку уберут, то местные будут рады воссоединиться с абхазами».
